Atrios задает хороший вопрос. Почему определенные люди готовы потратить сколько угодно денег на то, чтобы помочь людям, убивая их, в то же время не желая сделать практически ничего иного, чтобы помочь людям внутри страны или за границей? Как пишет автор, есть много разных ответов, причем все довольно неприятны.
Джей Экройд пишет:
Я говорил разным людям, что если бы наши Лидеры имели хоть малейшее представление о том, к чему приведет наличие полностью открытого, по-настоящему устойчивого протокола компьютерной сети, доступного бесплатно любому человеку в мире, они никогда бы не позволили DARPA его разработать.
Никто из тех, кому я это сказал, не возразил.
Интересный комментарий к текущим событиям у Atriosа. Ниже он в моем переводе.
Любовь к террористам, особенно мусульманским
Разговор движется по привычным рельсам. Мы, глупые либеральные хиппи, говорим про "права" и "справедливость" не потому, что мы любим террористов, но потому, что для нас важны, знаете ли, права и справедливость, причем справедливость включает жесткое наказание для тех, кто его заслуживает. Консерваторы настаивают, что единственно возможная справедливость включает пытки до суда, поскольку иначе "ТЕРРОРИЗЬМ ПОБЕДИЛ".
Некоммерческая организация (non-profit) в США - это организация, существующая не для прибыли, а для какой-то благородной (с точки зрения общества) цели: благотворительность, культура, наука, просвещение. Она освобождена от налогов, а в ряде случаев пожертвования граждан на такую организацию вычитаются из их налогооблагаемого дохода.
Во многих случаях руководство организации работает "на общественных началах", не получая зарплаты. Я сам - член Совета директоров одной такой организации. Денег не получаю ни я, ни другие члены совета, ни даже президент. На самом деле мы платим зарплату ровно одному человеку: техническому директору, по сути секретарю, которая ведет делопроизводство, корреспонденцию и т.д. И зарплата эта, надо сказать, близка к медианной по Америке.
Но, разумеется, нельзя ожидать, что руководство крупной некоммерческой организации: театра, музея, симфонического оркестра или радиостанции National Public Radio, - будет действовать на общественных началах. Это серьёзная работа, и требует профессионалов.
Philadelphia Magazine опубликовал данные о зарплате руководства филадельфийских некоммерческих организаций в области культуры и искусства (в силу особого статуса некоммерческих организаций их финансовые документы, включая сведения о зарплате, как правило, доступны всем желающим). Таблица по ссылке очень любопытна. Больше всего получает глава Walnut Street Theatre Бернард Хавард: $604 474 в год. Ненамного от него отстает Алисон Вулгамор из Филадельфийского оркестра: $597 000. Сам оркестр, кстати, испытывает финансовые трудности и подавал в прошлом году на банкротство. Затем в списке Тимоти Раб из Филадельфийского музея искусств, Уильям Марраццо из WHYY, Деннис Винт из Института Франклина, Майкл Розенцвейг из Музея еврейской истории и Давид Айзнер из Национального центра конституции с зарплатами от четырехсот до пятисот тысяч долларов в год. Ну и так далее - из знакомых имен укажу Терри Гросс, которая ведет замечательную передачу "Fresh Air" за зарплату в $256 611 в год, что, конечно, бледнеет по сравнению с зарплатами мистера Хаварда и миз Вулгамор.
Via Atrios
Я уже писал о том, что викторианское отношение к сексу интересно не только лицемерным двойным стандартом, но и подразумеваемым классовым содержанием этого стандарта. Действительно, предполагается, что девочки выходят замуж «чистыми и непорочными» и в дальнейшем «ведут достойный английской леди образ жизни». В то же время считается, что мальчики должны к браку «sow their wild oats», «перебеситься» (впрочем, и в браке мужчинам молчаливо позволялась некоторая степень indiscretion см. викторианскую художественную литературу).
Разумеется, с точки зрения чистой логики такое положение вещей невозможно: если все девочки и женщины «чисты», то где же сеять дикий овёс мальчикам (отношение викторианцев к гомосексуализму, тоже крайне интересное, мы пока оставляем за скобками; в данной поговорке овёс предполагается гетерсексуальным)? Ответ в том, что есть женщины, о которых не говорится вслух, но о которых все знают. Это женщины «не нашего круга», «погибшие создания». Миссионеры и моралисты пекутся о них, полицейские их гоняют — но в общем, все понимают, что без них общество существовать не может. Если мальчики — сексуальные машины, которые не могут сдержать свои инстинкты, а девочки «нашего круга» должны быть чисты, то проституция не роскошь, а физиологическая необходимость. Более того, я подозреваю, что миссионеры с профессиональными моралистами очень огорчились бы, если бы проститутки исчезли: пропало бы их основное занятие.
Теперь мир изменился, и это мировоззрение, кажется, уходит в прошлое. Медленно уходит, однако. Как пишет Guardian, Nadina Dorres, консервативный член британского парламента, предложила законопроект, обязывающий школы проводить уроки для девочек о преимуществах сексуального воздержания. Очевидно, предполагается, что мальчики, учи их или не учи, все равно будут вести половую жизнь. Но возникает вопрос, с кем будут вести эту жизнь мальчики? Неужели с двоечницами, которые плохо слушали на уроках воздержания?
Дункан Блэк, из блога которого я узнал об этой истории, полагает, что этот законопроект вызван «[by the] impulse to screw up teenage kids (especially girls) as much as possible». Я не согласен: по-моему, тут ещё и явственное желание вернуться в «добрую старую Англию», где мальчиков нашего круга вводят в мир секса женщины не нашего круга.
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
timeasmymeasure