Экономические корни рабства

[scholar_vit]

Стандартная история появления и исчезновения института рабства обычно излагается очень упрощённо. Дескать, на примитивном уровне технологии иметь раба было выгодно. По мере усложнения техники рабский труд становится все менее выгодным по сравнению с трудом свободного работника, и рабство отмирает.

Такое объяснение, однако, плохо помогает понять, как возникло Второе Крепостное Право (имеется в виду не ВКП(б), а закрепощение крестьян в России и Восточной Европе 15-16 веках). Неясно, в чем состоял технический регресс в России 14 века, сделавший рабство выгодным. Больше того, развитие рабства в США во многом было обязано как раз прогрессу в технологии: изобретению хлопкоочистительной машины Уитни.

В классической статье Домара экономика рабства рассматривается более аккуратно. Автор отмечает простую мысль: надо сравнивать не только производительность труда раба и свободного человека, но и расходы на его содержание. Следуя анализу Ключевского, Домар объясняет Второе Крепостное Право успехом России в преодолении угрозы кочевников. Это освободило обширные земли на востоке и юго-востоке. Свободный крестьянин мог просто уйти и завести свое хозяйство. Чтобы он этого не сделал, ему надо было много платить, а значит, рента землевладельца (разница между продуктом крестьянина и его платой) была мала. Государство, однако, было заинтересовано в создании класса землевладельцев-дворян: они составляли основу армии. Иначе говоря, и дворяне, и царь нуждались в закрепощении крестьян. Разумеется, суммарный продукт при этом получался ниже, чем при свободном крестьянстве (жалобы на безобразное ведение сельского хозяйства, "пятьсот лет пашем, но пахать толком не научились", были общим местом русской литературы 19 века), но это было платой за выбранную модель государства.

Аналогично автор рассматривает историю рабовладения в США. И здесь обширные неосвоенные земли делали невозможной высокую земельную ренту при наличии свободных работников. Отсюда многочисленные попытки ввести рабство: испанцы пытались закрепостить индейцев, в ранних североамериканских колониях использовался труд "белых рабов" (indentured servants) - на самом деле импорт рабов из Африки был только одной из таких попыток, правда, наиболее успешной.

Из этого следует интересный вывод: традиционное общество, обычно ассоциирующееся с рабством, на самом деле часто способствует его отмене. В "мальтузианском режиме", когда природные ресурсы ограничены, а людей много, рабовладение становится невыгодным: к чему бич надсмотрщика, если голод способствует послушанию гораздо более эффективно?

Разумеется, у этой теории есть свои трудности. Например, неясно, почему депопуляция Западной Европы после Великой Чумы не привела ко Второму Крепостному Праву там. Автор предлагает несколько объяснений (роль магнатов, распространение овцеводства в Англии), но соглашается с тем, что большой ясности тут нет.

Via Krugman's blog

Comments

Re: там налетели

[scholar-vit.livejournal.com]

А это на самом деле очень интересный этический вопрос, ответа на который у меня нет: является ли увеличение народонаселения моральной директивой? То есть с авраамическими религиями все понятно: "плодитесь и размножайтесь" там явно вшито, - но там ещё многое другое вшито, с чем мы с тобой вроде не соглашаемся, так?

Объясню, что я имею в виду. До прихода миссионеров индейцы как-то жили, но особенно не размножались - отсюда пустые реки. Иезуиты изменили ситуацию, и людей стало больше - но почему мы считаем, что это безусловное благо? Я понимаю принцип "не убий" уже живущих людей, я согласен, что жизнь должна быть долгой и счастливой - но не путаем ли мы долгую и счастливую жизнь с кучей младенцев?

Эти же мысли у меня возникают в связи с недавним пересмотром (очередным!) того, что случилось в Неолитическую революцию. Традиционный взгляд говорит, что одомашнивание растений и животных улучшило качество жизни людей. Теперь становится ясно, что не все так просто: рост людей после перехода к сельскому хозяйству уменьшился (обычный признак плохого питания!), уменьшилась и продолжительность жизни, если исключить младенческую смертность. Сильно ухудшилось качество питания: вместо разнообразного стола охотника-собирателя люди стали есть довольно монотонную пищу (отсюда всевозможные болезни). Увеличилось количество работы: антропологи говорят, что типичный охотник-собиратель занимается добыванием пищи 8 часов в неделю, а остальное время - отдыхает. То есть человек, конечно, умеет испортить себе жизнь и в таких условиях - вспомни "Печальные тропики" Леви-Стросса, - но похоже, что переход к сельскому хозяйству качество жизни все-таки снизил.

Но у фермера было одно преимущество перед охотником-собирателем: ему было проще размножаться. Детей в непрерывных переходах завести трудно; даже кочевникам-пастухам с их тягловым скотом проще, чем охотникам. Дальше, оказалось возможным поселиться в местах, ранее непригодных для жизни. Новый порядок победил старый числом. То есть по чисто биологическим критериям, с точки зрения "эгоистичного гена" Неолитическая революция была благом. Каждый человек, похоже, стал жить хуже - но людей стало гораздо больше.

Да, это было благо с биологической точки зрения. А с человеческой?

Re: там налетели

[yrkja.livejournal.com]

Но едва ли для биологической точки зрения будет характерно понятие блага, имеющее явные этические коннотации. Поэтому и в случае с неолитической революцией из всех дилемм я в последнюю очередь увидел бы этическую.

Re: там налетели

[el-d.livejournal.com]

Нет, там в другом дело. Не в нежелании размножаться. А в налетчиках, охотниках за рабами. И "рабоемких" институтах. Индейцев захватывали - или вытесняли этой охотой в места, где даже и они выживали с трудом.

С уважением,
Антрекот