scholar_vit

—Штирлиц, вы еврей? — спросил Мюллер.
—Нет, я русский, &mdash ответил Штирлиц и задумался, не сболтнул ли он лишнего.

Наверное, каждый человек, профессионально живущий острым словом, попадал в положение Штирлица из процитированного анекдота. Работа требует писать много, речь течет легко и весело — и только потом, глядя на пахнущий типографской краской лист, задумываешься, а что ты, собственно, сказал? Вот и фельетонист Максим Соколов, наверное, сейчас жалеет о некоторых абзацах своей недавней заметки. В этой заметке Соколов осуждает администрацию Обамы, "слившую" Мубарака. Он проводит аналогию между Обамой и Картером, который место шаха проворонил, и объясняет, что уж этой ошибки потомки Картеру не простят. Написано гладко, с нужным количеством фраз, почерпнутых из Словаря иностранных слов. И все было бы хорошо, если бы Максима Юрьевича, как Остапа, не занесло. Желая побольнее лягнуть Картера, который сочетает в себе две неприятные Соколову черты: американского политика и "общечеловека", — фельетонист рассказывает, как смеялись над картеровской администрацией члены брежневского Политбюро. Соколов приводит слова Громыко, объяснявшего своим подчиненным в МИДе: "Смотрите и учитесь, как не надо вести дела". Действительно, куда как смешно: тупыыыые американцы оказались ещё глупее, чем советские геронтозавры.

Проблема тут в том, что читатель вероятный может сказать с фельетоном в руке: "Позвольте, а как подчиненные Громыко, Брежнева, Суслова, Устинова и проч. применили эти уроки на практике?" И ответ не замедлит себя ждать: вскоре после иранского переворота Политбюро показало urbi et orbi, как надо вести дела. В Афганистане. С огромным успехом показало.

Соколов правильно отмечает, что Иран на долгие годы стал головной болью американских руководителей. А вот Афганистан был головной болью советских руководителей гораздо меньшее время, и по уважительной причине: ввиду отсутствия советских руководителей после 1991 года. Общепризнанно, что в смерти СССР не последнюю роль сыграла афганская авантюра. Что, согласитесь, выставляет решения Картера и плату за них в несколько ином свете. Может статься, подумает читатель, насмешки Громыко был несколько преждевременными?

Все эти мысли Соколову вовсе не нужно было будить у читателя. Но пробудил. Потому что, как Штирлиц, сболтнул лишнее.