О нравственном прогрессе от Пушкина до наших дней

[scholar_vit]

Сейчас во френдленте многие цитируют двухлетней давности статью Кашина о Высоцком. В статье автор обсуждает, как повезло Владимиру Семеновичу с ранней смертью. Ведь не умри он тогда, наверняка бы в 82-м поехал с гастролями в Афганистан, как Кобзон. Не Розенбаум, а именно Высоцкий написал бы главные песни про афганскую войну. Оброс бы связями - к началу девяностых занял бы в обществе место где-нибудь между теми же Кобзоном и Розенбаумом, имел бы какой-нибудь маловнятный и, скорее всего, полукриминальный бизнес. Дружил бы с губернатором Громовым обязательно. Вступил бы в "Единую Россию", избрался бы в Госдуму. Заступился бы за Киркорова во время прошлогоднего скандала. Был бы невъездным в Америку по подозрению в связях с русской мафией. В день своего шестидесятилетия в 98-м торжественно ушел бы с эстрады, предварительно объехав страну с прощальным туром. На юбилее Пугачевой спел бы с ней дуэтом что-нибудь легкомысленное. Написал бы книгу, которую издательство "Вагриус" выпустило бы в серии "Мой ХХ век" в том же 98-м, но тираж до сих пор не был бы распродан. Автор предлагает ещё несколько сценариев, столь же малопочетных, включая, разумеется Этим летом подписал бы письмо против Ходорковского. Я взял бы у него интервью на эту тему для "Большого города" - и он бы снова сказал мне знаменитый афоризм про вора и тюрьму.

Эти рассуждения напоминают известное письмо Пушкина Вяземскому, которое мне уже случалось цитировать. Толпа жадно читает исповеди, записки etc., потому что в подлости своей радуется унижению высокого, слабостям могущего. При открытии всякой мерзости она в восхищении. Он мал, как мы, он мерзок, как мы!

Интересно, как все же изменились нравы за эти без малого два столетия. Современной Пушкину толпе для обвинения "высокого" нужны "исповеди, записки etc.", т.е. хоть какие-то основания. Кашину не нужно ничего. Он и так a priori знает, что Высоцкий так же мал и мерзок, как Кашин и люди вокруг Кашина. Он не может вообразить ничего, кроме дерьма. То есть он не просто дерьмо сам - он живет в дерьме, общается только с дерьмом, видит только дерьмо и знает только дерьмо.

Здравствуй, племя младое, незнакомое...

Comments

[polenova.livejournal.com]

В каком году он это написал?

А вот другой автор:

"Уезжаете - уезжайте,
за таможнею облака...

Уежайте, а я останусь,
Я на этой земле останусь"

Это не Галич ли?

[saccovanzetti.livejournal.com]

Так может, в этом Галич от Высоцкого и отличается ?

Фазиль Искандер, выступая на вечере памяти Галича, вспоминает: "Чтобы понять трагедию отъезда Галича, надо было видеть его в те дни, в те часы. Я с Галичем жил совсем рядом, в пяти минутах ходьбы, я пришел к нему прощаться. Надо было видеть его в тот момент. Такой большой, красивый, но совершенно погасший. Он пытался бодриться, конечно, но чем больше бодрился, тем больше чувствовал, что случилось нечто страшное. Я не хотел себе самому признаваться, что он уезжает умирать... Не хватило нам всем, может быть,
хотя все его любили, такой любви, чтобы просто оградить его."

[polenova.livejournal.com]

Что ж, Искандер прав. Высоцкого вынудить уехать было еще рискованней, чем не выпускать, слишком его любили. Круг Галича был - интеллигенция, узкий и от народа далекий, а с Высоцким - попробуй.
Потому и была такой двойственной политика по отношению к нему властей. С одной стороны давить и не пущать, ни одной книги, ни одной пластинки, а с другой - кому еще можно было то, что ему?