scholar_vit

Еще в юности мы с моим другом Гришей К. читали блестящее эссе Юлиана Тувима об оперетте (1924). Но нам тогда был непонятен последний абзац:

Дурацкое это зрелище, нищету коего подчеркивают все более роскошные наряды и все более ординарнейшие "вставки", должно решительно уступить место музыкальной комедии - без хоров, графов, "красоток", шампанского, без ослепительных туалетов примадонны (50% сметы и успеха), без наддунайско-черногорского фольклора и берлинских кретинизмов (типа: "Schatzi, zeig mir dein Fratzi" или что-нибудь вроде). Дебелую эту докучную немчуру, эту расфуфыренную фрау Раффке театрального искусства самое время препроводить в паноптикум.

О какой "музыкальной комедии" говорит автор? Что именно противопоставляет он шаблонной оперетте? Позже мы догадались, что речь идет о классическом американском мюзикле, но все равно было неясно: почему бы Тувиму прямо не сказать, что он имеет в виду, и чем мюзикл лучше?

Только совсем недавно, найдя это эссе в оригинале, я обнаружил, что Тувим не виноват: он-то как раз все объяснил. Однако советская цензура (я настаиваю, что это именно цензура, а не переводчик: перевод Асара Эппеля очень хорош!) вычеркнула большой кусок текста, по-видимому, за преклонение перед Америкой:

Głupie to wi­do­wi­sko, którego nędzę uwy­pu­klają coraz wspa­nial­sze wy­sta­wy i coraz or­dy­nar­niej­sze "wstaw­ki", po­win­no sta­now­czo ustąpić miej­sca ko­me­dji mu­zycz­nej — bez chórów, hrabiów, "ko­bie­tek", szam­pa­na, bez olśnie­wających to­a­let pri­ma­don­ny (50% kosztów i po­wo­dze­nia!), bez nad­du­naj­sko-czar­nogórskie­go folk­lo­ru i berlińskich kre­ty­nizmów (typu: "Schat­zi, zeig mi dein Frat­zi" czy coś w tym ro­dza­ju). Tę grubą, nudną Niem­czurę, tę ubry­lan­to­waną panią Raf­f­ke sztu­ki te­atral­nej, czas najwyższy odesłać do pa­nop­ti­cum. Niech już le­piej wdzięczna, lekka, eks­cen­trycz­na Paryżanka z zacięciem ame­ry­kańskiem sza­le­je na sce­nie!

Albo wesoły, ja­skra­wo-ko­lo­ro­wy bums jazz-ban­du ("Ah! la mu­si­que, la mu­si­que ame­ri­ca­ine, c'est char­mant, c'est bien plus exci­tant que la mu­si­que pa­ri­sien­ne", jak mówi pio­sen­ka), bez sensu, bez "psy­cho­lo­gji", bez dra­ma­tycz­ne­go podkładu i sce­nek li­rycz­nych, ale zato z tem­pem krwi w sercu i ben­zy­ny w sa­mo­cho­dzie — albo stary, ko­cha­ny, po­czci­wy Of­fen­bach.

God save the jazz-band!

Evoë Of­fen-Bac­che!

На мой взгляд, однако, Тувим несколько несправедлив и к классической оперетте, и к мюзиклу. Оперетта, если очистить ее от дурацких штампов, — прекрасное зрелище (впрочем, и Тувим раскланивается со "старым любимым почтенным Оффенбахом"). Да и мюзикл вовсе не лишен "смысла, психологии, драматической подоплеки и лирических сцен" — особенно если речь идет о периоде расцвета мюзикла в 1940–1960 годах (эссе Тувима было написано в середине двадцатых). Замечательная "Kiss me, Kate" (1948) Кола Портера (музыка и стихи), и Сэма и Беллы Спивак (пьеса) это хорошо доказывает.

Действие пьесы происходит в 1948 году. Герои ставят мюзикл в Балтиморе по "Укрощению строптивой" ("Скажем спасибо нашим шести авторам, которые денно и нощно переписывали Шекспира!"). При этом отношения основных актеров, Лили Ванесси и Фреда Грема, как в зеркале, отражают отношения их персонажей, Катарины и Петруччо. Обыгрывается и невозможный характер Катарины-Лили (как говорят злые языки, во время короткой голливудской карьеры последней "она укусила Кинг-Конга, и тот умер от бешенства"), и безденежье Петруччо-Фреда (напомню, что Петруччо женится на Кэт ради денег, а его ухаживание за ней оплатили поклонники Бьянки), и многое другое. В постановке Шекспировского театра, идущей сейчас в Вашингтоне, на сцене масса зеркал: и настоящие трюмо, и воображаемые зеркала, перед которыми гримируются актеры. В этих зеркалах отражается, как с бешеной скоростью сплетаются и расплетаются сюжеты: шекспировский и спиваковский. Летают письма и цветы, доставленные не по адресу, летает из окон посуда и мебель, выбрасываемые Катариной-Лили. Мелькают слуги, дворяне, женихи, актеры, гангстеры, генералы, костюмеры, уборщики, президенты, солдаты. Действие переходит от сцены к гримуборным и обратно, ни на минуту не теряя темпа под замечательную музыку Портера.

Зеркало, как известно, не просто отражает, но и переворачивает отраженное. Вот и в пьесе Портера-Спивак многое сознательно перевернуто по сравнению с шекспировским сюжетом. Если Катарина и Петруччо — молодые люди, впервые встретившиеся на глазах зрителей, то Лили и Фред отмечают годовщину развода; в спектакле они не открывают, а переоткрывают друг друга. А еще авторы выворачивают наизнанку патриархальную мысль пьесы об "укрощении" женщины: Лили-Катарина уходит от генерала Гаррисона Хоуэлла именно потому, что он пытается буквально воплотить технологию Петруччо. Не случайно Фред в сердцах бросает Лили: "Неужели ты не видишь, что он такой же актер, как и я, — только плохой?" Линия генерала — это еще одно зеркало шекспировского сюжета; этакое зеркало в зеркале. Неплохо для мюзикла "без смысла, психологии и подтекста", не правда ли, пан Тувим?

Я уже писал как-то, что вашингтонский Шекспировский театр Майкла Кана прекрасно играет комедии и фарсы. "Kiss me, Kate" в постановке Алана Пола и хореографии Мишель Линч держит темп удивительно хорошо. Это даже не "кровь в сердце и бензин в автомобиле", как у Тувима: это уже авиационное топливо в летящем самолете. Трехэтажные декорации летают по сцене, актеры показывают чудеса игры, танца, жонглирования, акробатики (сальто с падающего стула не во всяком цирке увидишь!). Прекрасны главные герои (Кристина Шеррилл и Дуглас Силлс), очаровательная Бьянка (Лу Лейн), чудесные гангстеры (Боб Ари и Реймонд Мак-Леод) — да нет, вся труппа замечательна. Я отбил ладони от аплодисментов и охрип от смеха. Замечательно проведенный вечер.

Интересно, что в этом сезоне шекспировский театр ставит не только "Kiss me, Kate", но и оригинальное "Укрощение строптивой" (смелое решение: сразу два Синявских!). Надо будет обязательно пойти.