О роли залога в риторике

[scholar_vit]

Интересная статья в New York Times Ellen Bresler Rockmore. Эллен Рокмур - преподаватель риторики в Дартмутском университете в Нью-Гэмпшире.

Автор начинает с истины, хорошо известной всем пишущим людям (меня этому учил мой руководитель в студенческие годы, когда я работал над своей первой статьей): страдательный залог часто затемняет смысл текста, размывает ответственность, снижает напор. Сравните активный залог: "Сотрудники ЦРУ пытали заключенных", - и пассивный залог: "В ЦРУ применялись пытки по отношению к заключенным" (похоже, пытки сами "применялись").

Рокмур анализирует абзац из нового учебника истории для школ Техаса.

Некоторые рабы сообщают, что их хозяева относились к ним хорошо. Чтобы сохранить свои деньги, некоторые рабовладельцы снабжали рабов адекватной пищей и одеждой. Тем не менее, суровое обращение с рабами было довольно распространено. Порки, клеймения, и даже худшие пытки были частью истории американского рабовладения.

Авторы учебника говорят как о положительных, так и об отрицательных чертах рабовладения. Однако о положительных чертах говорится в активном залоге (рабовладельцы снабжали рабов одеждой), причем в роли грамматического подлежащего тут выступают люди (рабовладельцы!). В противоположность этому отрицательные черты "сами проявлялись", помимо воли рабовладельцев: "было распространено", "были частью истории". Рокмур пишет, что авторы учебника строго соблюдают это правило, рождая фразы типа "Семьи часто разрушались, когда один из членов семьи продавался другому владельцу" - сравните с ненаписанной фразой: "Рабовладельцы часто разрушали семьи рабов, продавая одного из членов семьи другому хозяину".

Рокмур пишет, что авторы учебника пытались изложить историю рабства так, чтобы не обидеть школьный совет Техаса, и пассивный залог был частью общего снижения тона.

Она заканчивает статью так: "[Авторы учебника] должны были научить техасских школьников истории, не задевая консервативных политических взглядов, противоречащих истории. В процессе этого им пришлось выбирать грамматические обороты. Хотя мы не всегда осознаем это, грамматический выбор может оказаться моральным, и авторы сделали его неправильно."

Comments

[kouzdra.livejournal.com]

Интересно, что в том же 1986 году на меня вышли представители той самой школы близ Большого Дома, которую я покинул в 1983 году. Представляли они не официальную администрацию, а, так сказать, инициативную группу трудящихся. Было предложено вместо новой школы вместе реформировать знаменитую старую, так сказать, устроить правильный переворот и поделить его плоды. Сомнение вызывало лишь то, что в свое время эти же люди осуждали меня (не организовывали осуждение, но осуждали) на открытых партийных собраниях: например, за «организацию оплевывания старшеклассниками памятника Дзержинскому», «неслучайную организацию беседы о Вагнере в день национального траура» (не об Оффенбахе же!) и «отсутствие слез и скорби в день похорон Брежнева». Абсурд? Тогда это звучало иначе. Вряд ли сохранились протоколы открытых партийных собраний, но свидетели живы...

© один из очень популярный тогда учителей 239 которого из школы выкинули сразу после моего выпуска.

На что мне тут обижаться - что мне дали возможность посмотреть на этот гадюшник изнутри и не в лакированном виде - так это польза.

Таким я как я есть я стал конечно не из-за 239 (в общем-то "рукшинская банда" была такой уже до того как) - но "школа у большого дома" дала конечно обширную практику по обращения с этого вида представителями "фермы жывотных"