О новом русском языке

[scholar_vit]

Разговаривали с женой о современном русском языке - том, который нам, старым эмигрантам, кажется уже какой-то феней. Эти растянутые по воровскому обычаю словечки Киселева - уже за одни интонации хочется плюнуть в рожу. Эта мерзкая замена слова "последний" на "крайний" ("когда я в крайний раз был в США..."). Кстати, тоже зековская черточка: в ее основе - страх перед словом "последний", обычное для лагерных суеверий табу. Это уголовное "нагнуть" в значении "одержать верх над кем-то". Право, даже бруклинские англицизмы ("вам наслайсить или писом возьмете?") лучше этой блатной музыки.

Кстати, поспорили о слове "приподняться" в значении "разбогатеть, зажить лучше". Жена сказала, что неоднократно встречала его в современных текстах. Я сказал, что никогда этого безобразия не видел. Что, действительно черта нового языка?

Comments

[(Anonymous)]

«Приподняться» в указанном Вами смысле я часто слышал лет пятнадцать-двадцать назад (в середине или конце девяностых годов).

Заимствования из «языка ненависти» (уголовного арго), либо из того, что понимается как блатное арго, либо просто из жаргона «полублатных» действительно вползают в русский язык. Они несут с собой омерзительную культуру преступного мира, культуру насилия в первую очередь, культуру, где только профессиональный преступник считается человеком. Наш президент действительно неоднократно вплетал эту мерзость в свои речи (помните «мочить в сортире», «кошмарить бизнес»). Но уже и МИД в своих официальных заявлениях использует «беспредел».

Слова типа терпила, по понятиям, опустить и т. п. теперь вполне понятны каждому, кроме каких-нибудь анекдотичных «ботаников».