Жалость к этой стриптизёрше, видимо, немного преждевременна. Солдат, который идёт на войну, не может не знать, что его могут убить. Проститутка, которой хочется/нужны деньги, не может не знать, что о её невинности речь идти не может. Стриптизёрша, которая показывает вот упомянутым пьяным мужикам своё тело, тем их безусловно провоцируя — не может после инцидента заявлять, что этот инцидент был невозможен формально. Опять же ложь под присягой… Что в ней такого, что должно вызывать сочувствие, кроме нормального сочувствия к любому человеку, попавшему в беду?
У меня есть такие знакомые, которые натворив неблаговидных дел после говорят, что они „не знали, что так получится“. Особенно забавно слышать это от женщин, которые своим определённым сознательным и намеренным поведением создают для потенциального гипотетического насильника видимость своего согласия на близость, а потом, после спровоцированного насилия, во всеуслышание заявляют, что „она ничего такого не хотела“, что „это был флирт и игра“. Очень удобная жизненная позиция, спору нет, но и до предела безответственная… Все равно, как если подойти к первом попавшемуся правоохранителю или бандиту, и дать ему по морде, обозвав при этом нехорошими словами, а потом возмущаться „антисоциальными“ и „противоправными“ к себе действиями…
no subject
Солдат, который идёт на войну, не может не знать, что его могут убить.
Проститутка, которой хочется/нужны деньги, не может не знать, что о её невинности речь идти не может.
Стриптизёрша, которая показывает вот упомянутым пьяным мужикам своё тело, тем их безусловно провоцируя — не может после инцидента заявлять, что этот инцидент был невозможен формально.
Опять же ложь под присягой… Что в ней такого, что должно вызывать сочувствие, кроме нормального сочувствия к любому человеку, попавшему в беду?
У меня есть такие знакомые, которые натворив неблаговидных дел после говорят, что они „не знали, что так получится“. Особенно забавно слышать это от женщин, которые своим определённым сознательным и намеренным поведением создают для потенциального гипотетического насильника видимость своего согласия на близость, а потом, после спровоцированного насилия, во всеуслышание заявляют, что „она ничего такого не хотела“, что „это был флирт и игра“. Очень удобная жизненная позиция, спору нет, но и до предела безответственная…
Все равно, как если подойти к первом попавшемуся правоохранителю или бандиту, и дать ему по морде, обозвав при этом нехорошими словами, а потом возмущаться „антисоциальными“ и „противоправными“ к себе действиями…